Краткое содержание кража астафьева

Виктор Астафьев – Кража

Виктор Астафьев – Кража краткое содержание

Повесть лауреата Государственной премии РСФСР о тяжелом довоенном детстве детдомовских ребят.

Кража – читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)

Астафьев Виктор Петрович

Ночью умер Гошка Воробьев.

Обнаружилось это не сразу, а после побудки. Но и побудка произошла не сразу. Сначала в мутных сумерках на стене зашуршал, как мышь под обоями, репродуктор, затем в нем прокашлялись, и лишь после этого диктор по фамилии Ширшун красивым голосом сказала: «Внимание!» — и замолкла. А все детдомовские ребятишки, и в четвертой комнате и в других, насторожили уши и спали уже вполглаза, ожидая, что скажет Ширшун, которая из-за мелодического голоса казалась не только ребятам, но и всем жителям города Краесветска женщиной молодой и очень красивой.

Ширшун еще пошуршала на стене, повторила снова:

«Внимание!» — и без обычной бодрости сонно сообщила, что сегодня пятница, а число восьмое апреля, а год одна тысяча девятьсот тридцать девятый. И дальше уже бодрее заговорила, проснулась, стало быть, окончательно. Про лесокомбинат говорила, много чего-то там перевыполнили и отличились какие-то рамщики и откатчики. Ребята слушали все без особого интереса, в проценты лесопилок не вникали. Они ждали сводку погоды. И дождались. В заключение утренней программы Ширшун весело так прочитала о том, что потепление, накатившее с юга, в ближайшие дни сохранится и, мало того, тронется дальше на север, и пока неизвестно, куда оно дойдет и что из этого получится. Ширшун и еще что-то там бормотала про погоду, цифры разные называла, прогнозы на ближайшее время, но ребята уже не слушали ее.

Они были удручены и раздосадованы. Вот зимою, бывало, совсем другое дело. Ширшун как скажет «минус сорок» — и сразу весь дом потрясет криком «ура!». Сорок — это значит в школу не идти. Это значит весь день можно ваньку валять, делать чего хочешь. А сейчас потепление…

Кому от этого польза? Да и потепление-то только на градуснике, а в комнате все равно хоть чертей морозь — выстыло.

Дежурные по детдому уже не раз грохали в дверь и кричали: «Подъем!» Но ребята, угревшиеся под одеялами, пытались еще минутку-другую побыть в сладкой сонной расслабленности. Наконец белоголовый Попик, дежурный четвертой комнаты в наступающем дне, храбро вскочил, поддернул трикотажные сиреневые исподники.

— У-ух, блин, и холодина! — передернулся он и, вложив два пальца в рот, пронзительно свистнул и заорал: — Кончай ночевать, шкеты! — Исподники тем временем сползли до колен. Попик изловил их и, напуская на себя гневность, проревел голосом офицера-беляка, недавно увиденного в кино: «Не подчиня-а-ааетесь, канальи!» — и принялся сбрасывать с парнишек одеяла.

Всколыхнулась четвертая комната, гвалт, шум, визг, хохот. От дежурного отбивались как могли, бросали в него подушками, учебниками, валенками. Но, смирясь с участью, вскакивали и, чтобы не быть в обиде, принимались помогать Попику, безжалостно зорили постельные гнезда, в которых еще подремывали и таились ребятишки.

С Толи Мазова сбросили одеяло, простыни, вытащили из-под него матрац и подушку — спит! На досках спит! Под матрацем оказалась толстая книжка «Капкан» Ефима Пермитина и еще одна книжка — «Человек-амфибия», со страшной картинкой на обложке. Когда все уснули, Толя включил свет и читал до позднего часа, если не до рассвета, эти где-то им раздобытые книжки. Случалось, он и по всей ночи не спал, на физзарядке потом запинался, дремал в столовой и во время уроков в школе. Большинство ребят, и особенно девчонок, вообще-то почтительно относились к книгочею.

Но подъем есть подъем! Раз всем вставать, значит, всем вставать!

Они сгребли Толю и посадили на холодный крашеный пол. Он на мгновение проснулся, сказал: «Задрыги!» — и скорчился на полу, подтянув колени к подбородку.

— Во, хмырь-богатырь! — поразился дежурный. — Волоки! Спиной по полу! Запор-р-рю каналью! — опять рявкнул Попик киношным голосом и приосанился даже. — Воды на него! Из графина!

— Велосипед поставить! — просунул голову в дверь житель соседней комнаты Паралитик. — Сразу вздыбает! А чего Воробей спит? Опять ему привилегия?!

И вдруг гвалт разом оборвался, будто отсекли его острым топором.

Попик сдернул одеяло с Гошки Воробьева.

Гошка лежал, затискав в кулаки простыню. Глаза его чуть приоткрыты, рот тоже. Лицо с тонкой и желтой кожей, сморщенное у рта и у глаз, было, как и при жизни, отчужденно. Все было как прежде, только вытянулись ноги, и сделалось особенно заметно, что сиреневое трикотажное белье не по Гошке. В белье этом можно было еще уместить одного мальчишку.

Попик попятился, молча бросил одеяло на старое лицо Гошки и ринулся в дверь. За ним дернули все остальные ребята. Застряв меж косяками, давнули кого-то, заорали и сорвали с крючка вторую створку двери. Толя Мазов тоже успел выскочить в коридор, но ничего со сна не понимал, крутил головою, у него мерзли ноги, он подпрыгивал на крашеном полу, студеном и гладком, как стекло.

Вопль шарахнул по детдому и разорвался во всех комнатах.

Еще ничего не зная, но чувствуя по крику, что произошло страшное, взвизгнули в комнатах девчонки. Гошка остался в четвертой один.

Из-под одеяла, комком брошенного на Гошку, торчали худые ноги, и чуть задравшаяся рубаха оголяла впалый живот.

Гошка уже ко всему был безразличен.

Тетя Уля, детдомовская повариха, привыкшая еще в крестьянстве относиться к смерти со скорбным спокойствием, прищипнула глаза Гошке.

— Отмучился, горюн, — молвила она с протяжным вздохом и тут же стала соображать и прикидывать работу, какую требовалось сделать для покойника. Паника детдомовская не касалась ее дел и мыслей, как что-то малозначительное по сравнению со смертью.

Заведующий детдомом Валериан Иванович Репнин тихо вошел в комнату, постоял возле Гошки, опустив голову, зачем-то надел очки, потом снял их и как бы сам себе молвил:

— Не дотянул ты, Воробьев, до парохода. Не дотянул…

Тетя Уля всхлипнула по бабьей привычке. Валериан Иванович опустил руку на ее плечо:

— Не надо, Ульяна Трофимовна. Не надо, чтобы ребята видели слезы, — и так же тихо и печально добавил: — Будьте здесь. В комнату никого не впускайте. Я пойду звонить. Нужно, чтоб Гошу увезли в городской морг. Здесь ему, к сожалению, нельзя… — Еще постоял, не зная, что сделать и что сказать, будто стеснялся просто уйти, а должен был, как всегда, распоряжаться всем тут, все направлять.

Видя, что у него побледнело межбровье, и бледность пошла по всему лбу, и что он снова лезет в карман и начинает вынимать футляр с очками, тетя Уля пришла ему на помощь:

— Идите с ребятами управляйтесь, а здесь дело бабье, — и кротко вздохнула: — Родить, хоронить да ранетых и обиженных оплакивать — наша женская работа. Господи, прости раба Твово малово, новопреставленного.

Виктор Астафьев, Кража: содержание, характеристика героев

Наверно, нет такой страницы жизни Виктора Астафьева, которая была бы неизвестна литературоведам. Пристальное внимание вызывают не только художественное своеобразие его произведений, но и автобиографичность рассказов и повестей. Именно они дают исследователям пищу для поиска и размышлений. К таковым относится и повесть «Кража», о которой пойдет речь в этой статье.

Кто такой В. П. Астафьев?

Виктор Астафьев появился на свет в 1924 году в Красноярском крае, селе Овсянка. Рано остался без матери и после новой женитьбы отца оказался в детском доме. Окончил железнодорожную школу, а в 1943 году ушел на фронт.

В 1951-м стал литературным сотрудником в издании «Чусовской рабочий», где публиковал корреспонденции и очерки. В этой же газете был напечатан его первый рассказ «Сибиряк».

Что написал?

В 1953 году увидела свет дебютная книга «До будущей весны», затем ежегодно выходят произведения для детей и в 1958-м – роман «Тают снега». Внимание критиков творчество Астафьева привлекло в 1959 году, после публикации повестей «Перевал», «Прикамье», «Кража». Астафьев известен читателям по произведениям о войне, детстве и мире: «Пастух и пастушка», «Где-то гремит война», «Последний поклон», «Печальный детектив» и многие другие.

Как пишет?

В произведениях писателя 60-х годов обнаружился очевидный дар рассказчика, он умело увлекает читателя тонким лирическим чувством, солоноватым юмором и философской отрешенностью. Особое место в творчестве этого периода занимает повесть «Кража».

О чем пишет?

Его волновало становление личности в нелегких условиях. Это нашло отражение в «Звездопаде», «Краже». О людях села, о впечатлениях детства, о Сибири он пишет в «Царь-рыбе» и «Последнем поклоне». Рассказы наполнены описанием деревенских забав и игр, рыбалкой, описаниями природы и встречами с необыкновенными людьми.

Много произведений Астафьев посвятил взаимоотношениям природы и человека. Роман «Печальный детектив», повествующий о безнравственности и беззаконии, с которым пришлось столкнуться сотруднику милиции, В. Быков назвал «криком души». Писатель, прошедший войну, неоднократно возвращался к этой теме и рассказывал о событиях тех лет. В романе «Прокляты и убиты» он разрушает сложившийся стереотип тех трагических событий.

Автор повести «Кража» Астафьев на грани подцензурного изобразил неприглядную сторону советской жизни. Одним из первых он откровенно написал о том голодном времени, о криминализованном обществе и жестокости подростков и рассказал о людях, прозябавших в темноте и саморазрушении.

Здесь он пишет об изменениях в характере человека, оставшегося без родных и без поддержки близких людей в жуткие 30-е годы. Автобиографическое произведение знакомит читателя с героями с разными фамилиями и историями, но схожей судьбой и драматическим поиском жизни «по совести».

История создания

Черновиком для «Кражи» Астафьева послужил рассказ «Жил на свете Толька». Автор писал, что работает над произведением уже долгое время, и повествует оно о том, как у маленьких человечков украли детство и заставили кричать за это: «Спасибо любимому…» В 1965 году в письмах к друзьям он сообщал, что всю зиму и лето работал над произведением, «трижды прошелся по повести» и отдал в издательство «Молодая гвардия», где ее одобрили и рецензировали: «Нужная книжка. Молодые нуждаются в идеалах и должны знать о нашем трудном детстве». Впервые опубликована повесть «Кража» была в журнале «Сибирские огни» в 1966 году.

В 1967-м автор писал критику Макарову: «Неужели вы думаете, что я сам дал кастрировать повесть?» В его дневнике есть запись: «Вот и «Кражу» маринуют. Перелопачиваю ее после каждой правки». «Кражу» Астафьева назвали «Примечательной книгой года» и предметом жарких обсуждений. Только в 1967-м ей посвятили более 10 публикаций в различных газетах и журналах. В 1968 году в печать выходит сборник «Кража», в июне Астафьеву приходит письмо из Германии – повесть хотели опубликовать там.

Прототипы героев

Автор пишет тележурналистам Игарки и подробно рассказывает о работе над произведением, о реальности событий, прототипах героев: «Образ городка Краесветска в какой-то мере собирательный. Хотя старожилы и смогут узнать многое из того, что было в Игарке».

Наставник Астафьева Василий Иванович Соколов сыграл в его жизни большую роль, он стал прототипом педагога Репнина. В реальности был переведен на север, на остров Полярный, где и оставался до конца жизни. Уроженец Петербурга, он в годы Гражданской войны оказался на стороне белых, служил у Колчака и сопровождал эшелон с золотом Российской империи.

Соколову удалось уцелеть. Человек с цельным характером, выдержанный и умный, понял, что дальнейшая его жизнь будет зависеть от места обитания. Так и оказался в Игарке, где прошло детство писателя, который говорил, что Соколов – первый по-настоящему культурный и образованный человек, встретившийся ему на пути; он навсегда остался для него примером.

Не имея педагогического опыта, он стал наставником для детей, ему было невероятно трудно, но он настойчиво искал подход к своим подопечным. На примере заведующего детским домом Репнина в «Краже» Виктор Астафьев раскрыл его внутренние переживания и борьбу, человеческие качества.

Есть в повести и не менее примечательный персонаж из реальной жизни – председатель исполкома Ступинский. Он бережно относится к талантливым людям и отвечает практически за все, что происходит в детском доме, за деятельность бывшего белогвардейца. Прообразом стал комендант Игарки, его автор помнит не очень хорошо, но слышал, как замечательно о нем отзывались люди.

Герои из реальной жизни

Часть персонажей повести носят подлинные имена, те, с кем ему довелось вместе быть в детском доме. Завгороно Голикова выведена под своей фамилией в качестве назидания тем педагогам, которые безнаказанно угнетают, притесняют и унижают беззащитных детей.

Воспитанница Маруся Черепанова написана под своим настоящим именем, прототипом Попика стал Вася Петров, работавший одно время в Игарке заведующим зверофермой.

Повариха тетя Уля осталась тетей Улей. «На таких, как она, мир держится, – говорит писатель, – только мы этого не понимаем и слишком поздно замечаем».

Многие эпизоды рассказа Астафьева «Кража» взяты из жизни автора. Например, когда голодный мальчишка покупает билет на фильм «Большой вальс», на случайно оказавшийся у него в руках рубль. Музыка Штрауса растопила душу ребенка и вызвала добрые, светлые слезы. На экране разыгрывалась жизнь, далекая от детдомовской. А никому не нужный мальчик сидел в зале и плакал навзрыд от счастья.

О сюжете и героях

Центральный персонаж повести – Толя Мазов – из семьи раскулаченных крестьян. Все родные мальчика погибнут в сибирской ссылке. Последним под колесами коллективизации исчезнет прадед Яков, «витой кряж, от которого отскакивает топор», и оставит Толю на волю судьбы. Даже поверхностный анализ «Кражи» Астафьева выявит, что сцены детдомовской жизни автор воссоздал с состраданием и жестокостью и представил читателю множество изломанных судьбой и временем детских характеров. Они впадают в истерики, ввязываются в ссоры, издеваются над слабыми или совершенно неожиданно объединяются в сочувствии. При поддержке бывшего белогвардейского офицера Репина, директора детского дома, Толя начинает бороться за этот «народишко».

Краткое содержание

В «Краже» Астафьева действие происходит в 30-х годах. Трое мальчишек крадутся по заснеженному двору, чтобы под покровом ночи пробраться в помещение, где еще днем они все подготовили и открыли окно.

Ребята возвращаются в свою ночлежку. Все позади, и они предвкушают, как сейчас будут наслаждаться тем, что украли, и долго-долго читать. Объектом преступления стала местная библиотека. Мальчишки окружили своего товарища, завороженно слушают слова, слетающие с его губ, и погружаются в такой незнакомый и таинственный мир.

Утром следы, протоптанные ими, приводят в сюда участкового. И вот их уже окружают стены детского дома, где дети оказались по разным причинам: кого-то родители бросили, у кого-то – погибли. Находиться в этом ограниченном правилами пространстве ребятишкам тяжело, и они привыкают к нему и друг к другу.

Из краткого содержания «Кражи» Астафьева видно, что в повести с предельной искренностью и прямотой отражается не только жизнь мальчишек 30-х, но и самого писателя. Его победы и радости, утраты и огорчения. В ней горестные раздумья автора о судьбе Родины и ее многострадального народа, великой частичкой которого был и он сам.

Краткое содержание кража астафьева

Астафьев Виктор Петрович

Ночью умер Гошка Воробьев.

Обнаружилось это не сразу, а после побудки. Но и побудка произошла не сразу. Сначала в мутных сумерках на стене зашуршал, как мышь под обоями, репродуктор, затем в нем прокашлялись, и лишь после этого диктор по фамилии Ширшун красивым голосом сказала: «Внимание!» — и замолкла. А все детдомовские ребятишки, и в четвертой комнате и в других, насторожили уши и спали уже вполглаза, ожидая, что скажет Ширшун, которая из-за мелодического голоса казалась не только ребятам, но и всем жителям города Краесветска женщиной молодой и очень красивой.

Ширшун еще пошуршала на стене, повторила снова:

«Внимание!» — и без обычной бодрости сонно сообщила, что сегодня пятница, а число восьмое апреля, а год одна тысяча девятьсот тридцать девятый. И дальше уже бодрее заговорила, проснулась, стало быть, окончательно. Про лесокомбинат говорила, много чего-то там перевыполнили и отличились какие-то рамщики и откатчики. Ребята слушали все без особого интереса, в проценты лесопилок не вникали. Они ждали сводку погоды. И дождались. В заключение утренней программы Ширшун весело так прочитала о том, что потепление, накатившее с юга, в ближайшие дни сохранится и, мало того, тронется дальше на север, и пока неизвестно, куда оно дойдет и что из этого получится. Ширшун и еще что-то там бормотала про погоду, цифры разные называла, прогнозы на ближайшее время, но ребята уже не слушали ее.

Они были удручены и раздосадованы. Вот зимою, бывало, совсем другое дело. Ширшун как скажет «минус сорок» — и сразу весь дом потрясет криком «ура!». Сорок — это значит в школу не идти. Это значит весь день можно ваньку валять, делать чего хочешь. А сейчас потепление…

Кому от этого польза? Да и потепление-то только на градуснике, а в комнате все равно хоть чертей морозь — выстыло.

Дежурные по детдому уже не раз грохали в дверь и кричали: «Подъем!» Но ребята, угревшиеся под одеялами, пытались еще минутку-другую побыть в сладкой сонной расслабленности. Наконец белоголовый Попик, дежурный четвертой комнаты в наступающем дне, храбро вскочил, поддернул трикотажные сиреневые исподники.

— У-ух, блин, и холодина! — передернулся он и, вложив два пальца в рот, пронзительно свистнул и заорал: — Кончай ночевать, шкеты! — Исподники тем временем сползли до колен. Попик изловил их и, напуская на себя гневность, проревел голосом офицера-беляка, недавно увиденного в кино: «Не подчиня-а-ааетесь, канальи!» — и принялся сбрасывать с парнишек одеяла.

Всколыхнулась четвертая комната, гвалт, шум, визг, хохот. От дежурного отбивались как могли, бросали в него подушками, учебниками, валенками. Но, смирясь с участью, вскакивали и, чтобы не быть в обиде, принимались помогать Попику, безжалостно зорили постельные гнезда, в которых еще подремывали и таились ребятишки.

С Толи Мазова сбросили одеяло, простыни, вытащили из-под него матрац и подушку — спит! На досках спит! Под матрацем оказалась толстая книжка «Капкан» Ефима Пермитина и еще одна книжка — «Человек-амфибия», со страшной картинкой на обложке. Когда все уснули, Толя включил свет и читал до позднего часа, если не до рассвета, эти где-то им раздобытые книжки. Случалось, он и по всей ночи не спал, на физзарядке потом запинался, дремал в столовой и во время уроков в школе. Большинство ребят, и особенно девчонок, вообще-то почтительно относились к книгочею.

Но подъем есть подъем! Раз всем вставать, значит, всем вставать!

Они сгребли Толю и посадили на холодный крашеный пол. Он на мгновение проснулся, сказал: «Задрыги!» — и скорчился на полу, подтянув колени к подбородку.

— Во, хмырь-богатырь! — поразился дежурный. — Волоки! Спиной по полу! Запор-р-рю каналью! — опять рявкнул Попик киношным голосом и приосанился даже. — Воды на него! Из графина!

— Велосипед поставить! — просунул голову в дверь житель соседней комнаты Паралитик. — Сразу вздыбает! А чего Воробей спит? Опять ему привилегия?!

И вдруг гвалт разом оборвался, будто отсекли его острым топором.

Попик сдернул одеяло с Гошки Воробьева.

Гошка лежал, затискав в кулаки простыню. Глаза его чуть приоткрыты, рот тоже. Лицо с тонкой и желтой кожей, сморщенное у рта и у глаз, было, как и при жизни, отчужденно. Все было как прежде, только вытянулись ноги, и сделалось особенно заметно, что сиреневое трикотажное белье не по Гошке. В белье этом можно было еще уместить одного мальчишку.

Попик попятился, молча бросил одеяло на старое лицо Гошки и ринулся в дверь. За ним дернули все остальные ребята. Застряв меж косяками, давнули кого-то, заорали и сорвали с крючка вторую створку двери. Толя Мазов тоже успел выскочить в коридор, но ничего со сна не понимал, крутил головою, у него мерзли ноги, он подпрыгивал на крашеном полу, студеном и гладком, как стекло.

Вопль шарахнул по детдому и разорвался во всех комнатах.

Еще ничего не зная, но чувствуя по крику, что произошло страшное, взвизгнули в комнатах девчонки. Гошка остался в четвертой один.

Из-под одеяла, комком брошенного на Гошку, торчали худые ноги, и чуть задравшаяся рубаха оголяла впалый живот.

Гошка уже ко всему был безразличен.

Тетя Уля, детдомовская повариха, привыкшая еще в крестьянстве относиться к смерти со скорбным спокойствием, прищипнула глаза Гошке.

— Отмучился, горюн, — молвила она с протяжным вздохом и тут же стала соображать и прикидывать работу, какую требовалось сделать для покойника. Паника детдомовская не касалась ее дел и мыслей, как что-то малозначительное по сравнению со смертью.

Заведующий детдомом Валериан Иванович Репнин тихо вошел в комнату, постоял возле Гошки, опустив голову, зачем-то надел очки, потом снял их и как бы сам себе молвил:

— Не дотянул ты, Воробьев, до парохода. Не дотянул…

Тетя Уля всхлипнула по бабьей привычке. Валериан Иванович опустил руку на ее плечо:

— Не надо, Ульяна Трофимовна. Не надо, чтобы ребята видели слезы, — и так же тихо и печально добавил: — Будьте здесь. В комнату никого не впускайте. Я пойду звонить. Нужно, чтоб Гошу увезли в городской морг. Здесь ему, к сожалению, нельзя… — Еще постоял, не зная, что сделать и что сказать, будто стеснялся просто уйти, а должен был, как всегда, распоряжаться всем тут, все направлять.

Видя, что у него побледнело межбровье, и бледность пошла по всему лбу, и что он снова лезет в карман и начинает вынимать футляр с очками, тетя Уля пришла ему на помощь:

— Идите с ребятами управляйтесь, а здесь дело бабье, — и кротко вздохнула: — Родить, хоронить да ранетых и обиженных оплакивать — наша женская работа. Господи, прости раба Твово малово, новопреставленного.

Под ручеистый, нервущийся говорок тети Ули, в котором ее женские мысли и мимоходные точные распоряжения смешивались с молитвами, Репнин вышел, тихо притворив дверь.

Ребят в коридоре не было. Все они толпились в столовой, кто в чем.

Валериан Иванович постоял, оглядел всех. Воспитательниц здесь не было — тоже куда-то схоронились.

— В нашем доме несчастье, — глухо начал Валериан Иванович. Никто не шелохнулся. Кучка ребят была тесна и кротка. «Мало детей почему-то? Когда врассыпную бегают, орут — больше кажется». — Нужно всем одеться, привести в порядок постели, прибрать в комнатах. Несчастье — это удел взрослых… Я хочу сказать — дело взрослых, — поправился Валериан Иванович и замолк. Так были нелепы слова, которые он говорил. Но куда деваться? Нужно было что-то делать, что-то предпринимать. — Друзья мои… — как будто сызнова начал Валериан Иванович, впервые в жизни назвав ребят друзьями, и заметил на лицах старших изумление. «Что я говорю? Зачем?»

Чувствуя, что запутался, Валериан Иванович рассердился на себя и сделал ту непоправимость, которую уже никогда не мог простить себе потом:

— Словом, всем завтракать и отправляться в школу. Воробьева отвезут в морг и похоронят. Вам бояться нечего. Думаю, так лучше. Считаю, так лучше.

Виктор Астафьев – Кража

Виктор Астафьев – Кража краткое содержание

Кража читать онлайн бесплатно

Астафьев Виктор Петрович

Ночью умер Гошка Воробьев.

Обнаружилось это не сразу, а после побудки. Но и побудка произошла не сразу. Сначала в мутных сумерках на стене зашуршал, как мышь под обоями, репродуктор, затем в нем прокашлялись, и лишь после этого диктор по фамилии Ширшун красивым голосом сказала: «Внимание!» — и замолкла. А все детдомовские ребятишки, и в четвертой комнате и в других, насторожили уши и спали уже вполглаза, ожидая, что скажет Ширшун, которая из-за мелодического голоса казалась не только ребятам, но и всем жителям города Краесветска женщиной молодой и очень красивой.

Ширшун еще пошуршала на стене, повторила снова:

«Внимание!» — и без обычной бодрости сонно сообщила, что сегодня пятница, а число восьмое апреля, а год одна тысяча девятьсот тридцать девятый. И дальше уже бодрее заговорила, проснулась, стало быть, окончательно. Про лесокомбинат говорила, много чего-то там перевыполнили и отличились какие-то рамщики и откатчики. Ребята слушали все без особого интереса, в проценты лесопилок не вникали. Они ждали сводку погоды. И дождались. В заключение утренней программы Ширшун весело так прочитала о том, что потепление, накатившее с юга, в ближайшие дни сохранится и, мало того, тронется дальше на север, и пока неизвестно, куда оно дойдет и что из этого получится. Ширшун и еще что-то там бормотала про погоду, цифры разные называла, прогнозы на ближайшее время, но ребята уже не слушали ее.

Они были удручены и раздосадованы. Вот зимою, бывало, совсем другое дело. Ширшун как скажет «минус сорок» — и сразу весь дом потрясет криком «ура!». Сорок — это значит в школу не идти. Это значит весь день можно ваньку валять, делать чего хочешь. А сейчас потепление…

Кому от этого польза? Да и потепление-то только на градуснике, а в комнате все равно хоть чертей морозь — выстыло.

Дежурные по детдому уже не раз грохали в дверь и кричали: «Подъем!» Но ребята, угревшиеся под одеялами, пытались еще минутку-другую побыть в сладкой сонной расслабленности. Наконец белоголовый Попик, дежурный четвертой комнаты в наступающем дне, храбро вскочил, поддернул трикотажные сиреневые исподники.

— У-ух, блин, и холодина! — передернулся он и, вложив два пальца в рот, пронзительно свистнул и заорал: — Кончай ночевать, шкеты! — Исподники тем временем сползли до колен. Попик изловил их и, напуская на себя гневность, проревел голосом офицера-беляка, недавно увиденного в кино: «Не подчиня-а-ааетесь, канальи!» — и принялся сбрасывать с парнишек одеяла.

Всколыхнулась четвертая комната, гвалт, шум, визг, хохот. От дежурного отбивались как могли, бросали в него подушками, учебниками, валенками. Но, смирясь с участью, вскакивали и, чтобы не быть в обиде, принимались помогать Попику, безжалостно зорили постельные гнезда, в которых еще подремывали и таились ребятишки.

С Толи Мазова сбросили одеяло, простыни, вытащили из-под него матрац и подушку — спит! На досках спит! Под матрацем оказалась толстая книжка «Капкан» Ефима Пермитина и еще одна книжка — «Человек-амфибия», со страшной картинкой на обложке. Когда все уснули, Толя включил свет и читал до позднего часа, если не до рассвета, эти где-то им раздобытые книжки. Случалось, он и по всей ночи не спал, на физзарядке потом запинался, дремал в столовой и во время уроков в школе. Большинство ребят, и особенно девчонок, вообще-то почтительно относились к книгочею.

Но подъем есть подъем! Раз всем вставать, значит, всем вставать!

Они сгребли Толю и посадили на холодный крашеный пол. Он на мгновение проснулся, сказал: «Задрыги!» — и скорчился на полу, подтянув колени к подбородку.

— Во, хмырь-богатырь! — поразился дежурный. — Волоки! Спиной по полу! Запор-р-рю каналью! — опять рявкнул Попик киношным голосом и приосанился даже. — Воды на него! Из графина!

— Велосипед поставить! — просунул голову в дверь житель соседней комнаты Паралитик. — Сразу вздыбает! А чего Воробей спит? Опять ему привилегия?!

И вдруг гвалт разом оборвался, будто отсекли его острым топором.

Попик сдернул одеяло с Гошки Воробьева.

Гошка лежал, затискав в кулаки простыню. Глаза его чуть приоткрыты, рот тоже. Лицо с тонкой и желтой кожей, сморщенное у рта и у глаз, было, как и при жизни, отчужденно. Все было как прежде, только вытянулись ноги, и сделалось особенно заметно, что сиреневое трикотажное белье не по Гошке. В белье этом можно было еще уместить одного мальчишку.

Попик попятился, молча бросил одеяло на старое лицо Гошки и ринулся в дверь. За ним дернули все остальные ребята. Застряв меж косяками, давнули кого-то, заорали и сорвали с крючка вторую створку двери. Толя Мазов тоже успел выскочить в коридор, но ничего со сна не понимал, крутил головою, у него мерзли ноги, он подпрыгивал на крашеном полу, студеном и гладком, как стекло.

Вопль шарахнул по детдому и разорвался во всех комнатах.

Еще ничего не зная, но чувствуя по крику, что произошло страшное, взвизгнули в комнатах девчонки. Гошка остался в четвертой один.

Из-под одеяла, комком брошенного на Гошку, торчали худые ноги, и чуть задравшаяся рубаха оголяла впалый живот.

Гошка уже ко всему был безразличен.

Тетя Уля, детдомовская повариха, привыкшая еще в крестьянстве относиться к смерти со скорбным спокойствием, прищипнула глаза Гошке.

— Отмучился, горюн, — молвила она с протяжным вздохом и тут же стала соображать и прикидывать работу, какую требовалось сделать для покойника. Паника детдомовская не касалась ее дел и мыслей, как что-то малозначительное по сравнению со смертью.

Заведующий детдомом Валериан Иванович Репнин тихо вошел в комнату, постоял возле Гошки, опустив голову, зачем-то надел очки, потом снял их и как бы сам себе молвил:

— Не дотянул ты, Воробьев, до парохода. Не дотянул…

Тетя Уля всхлипнула по бабьей привычке. Валериан Иванович опустил руку на ее плечо:

— Не надо, Ульяна Трофимовна. Не надо, чтобы ребята видели слезы, — и так же тихо и печально добавил: — Будьте здесь. В комнату никого не впускайте. Я пойду звонить. Нужно, чтоб Гошу увезли в городской морг. Здесь ему, к сожалению, нельзя… — Еще постоял, не зная, что сделать и что сказать, будто стеснялся просто уйти, а должен был, как всегда, распоряжаться всем тут, все направлять.

Видя, что у него побледнело межбровье, и бледность пошла по всему лбу, и что он снова лезет в карман и начинает вынимать футляр с очками, тетя Уля пришла ему на помощь:

— Идите с ребятами управляйтесь, а здесь дело бабье, — и кротко вздохнула: — Родить, хоронить да ранетых и обиженных оплакивать — наша женская работа. Господи, прости раба Твово малово, новопреставленного.

Под ручеистый, нервущийся говорок тети Ули, в котором ее женские мысли и мимоходные точные распоряжения смешивались с молитвами, Репнин вышел, тихо притворив дверь.

Ребят в коридоре не было. Все они толпились в столовой, кто в чем.

Валериан Иванович постоял, оглядел всех. Воспитательниц здесь не было — тоже куда-то схоронились.

— В нашем доме несчастье, — глухо начал Валериан Иванович. Никто не шелохнулся. Кучка ребят была тесна и кротка. «Мало детей почему-то? Когда врассыпную бегают, орут — больше кажется». — Нужно всем одеться, привести в порядок постели, прибрать в комнатах. Несчастье — это удел взрослых… Я хочу сказать — дело взрослых, — поправился Валериан Иванович и замолк. Так были нелепы слова, которые он говорил. Но куда деваться? Нужно было что-то делать, что-то предпринимать. — Друзья мои… — как будто сызнова начал Валериан Иванович, впервые в жизни назвав ребят друзьями, и заметил на лицах старших изумление. «Что я говорю? Зачем?»

Чувствуя, что запутался, Валериан Иванович рассердился на себя и сделал ту непоправимость, которую уже никогда не мог простить себе потом:

— Словом, всем завтракать и отправляться в школу. Воробьева отвезут в морг и похоронят. Вам бояться нечего. Думаю, так лучше. Считаю, так лучше.

Так и не мог потом вспомнить Валериан Иванович, кто это крикнул. И вдруг прорвало, и все разом закричали, одна девчонка уже закатилась в истерике. К Валериану Ивановичу подпрыгнул Паралитик и замахал костылем:

— Гошку резать не дадим!

Это был тот самый момент, из-за которого слабонервные люди оставляли работу в детдоме. А те, что думали взбунтовавшуюся или, точнее, вмиг одичавшую толпу детдомовцев усмирять криком или кулаками, попадали на нож.

Валериан Иванович оторопело смотрел на ребят и не узнавал их.

Здесь уже не было Сашек, Борек, Мишек, Толек, Зинок. Было осатанелое лицо маленького человека, пережившего когда-то страшное потрясение, сделавшее его сиротой. Это потрясение осело в глубину, но не умерло и никогда не умрет. На самом дне души сироты, как затонувший корабль, всю жизнь лежит оно. И неважно, кто и почему тронет душу эту, отяжеленную вечной ношей.

Кража краткое содержание по главам

Кража краткое содержание по главам

Рассказы. Предстояла кража. — Смотрите! Смотрите! Смотрите на него! И человек, которому предстояла крупная кража, а быть может, убийство, вышел из старого покосившегося дома.

Вышел и облегченно вздохнул. — Покурим!- сказал он громко и хрипло, и спичка слегка осветила широкую черную бороду. Долго ждал напуганный человек, но звук не повторялся. И, еще подождав, он еще спросил: «А ведь это, кажется, наш щенок!»- подумал человек, приглядываясь.

Он смутно помнил что-то крошечное, черное, вертлявое; оно громко стучало лапками, путалось под ногами и тоже визжало.

И люди занимались им, делали с ним что-то смешное и ласковое, и кто-то однажды сказал ему: — Погляди, какой Тютька потешный. — Эй! Тютька!- позвал он.- Ты зачем попал сюда, собачий сын?

— Пошел!- крикнул человек грозно.- Пошел домой, дрянь! Щенок как будто не слыхал; он глядел в сторону и дрожал все той же настойчивой и мучительной дрожью, на которую холодно было смотреть.

И человек серьезно рассердился.

— Ты пойдешь или нет?- спросил человек и не получил ответа. С яростью человек поднял его за кожу на затылке и так отнес на десять шагов ближе к дому.

Там он осторожно положил его на снег и приказал: — Да пойдешь ты? Убью на месте!- закричал он и замахнулся кулаком.

Собрав в глаза всю силу своей злобы и раздражения, свирепо округлив их, он секунду пристально глядел на щенка и рычал, чтобы напугать. И щенок глядел в сторону своими заплаканными глазками и дрожал. — Ну, что мне с тобой делать?

Что?- с горечью спросил человек. И, сидя на корточках, он бранил его и жаловался, что не знает, как быть; говорил о товарище, о деле, которое предстоит им сегодня ночью, и грозил щенку скорой и страшной смертью.

И щенок глядел в сторону и молча дрожал.

Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Старый дурак! Смотрите! Смотрите на него! И все быстрее он шел. Подавшись вперед всем туловищем, наклонив голову, как бык, готовый бодаться, он точно пробивался сквозь невидимые ряды невидимых врагов и, как знамя, нес перед собой таинственные и могущественные слова: — Да ведь нельзя же на самом деле!

Кража краткое содержание по главам

Ночью умер Гошка Воробьев. Ширшун еще пошуршала на стене, повторила снова: Кому от этого польза?

Да и потепление-то только на градуснике, а в комнате все равно хоть чертей морозь — выстыло.

Но подъем есть подъем! Раз всем вставать, значит, всем вставать! Они сгребли Толю и посадили на холодный крашеный пол. Он на мгновение проснулся, сказал: «Задрыги!» — и скорчился на полу, подтянув колени к подбородку.

— Во, хмырь-богатырь! — поразился дежурный.

— Волоки! Спиной по полу! Запор-р-рю каналью! — опять рявкнул Попик киношным голосом и приосанился даже.

— Воды на него! Из графина! — Велосипед поставить! — просунул голову в дверь житель соседней комнаты Паралитик. — Сразу вздыбает! А чего Воробей спит?

Опять ему привилегия?! И вдруг гвалт разом оборвался, будто отсекли его острым топором. Попик сдернул одеяло с Гошки Воробьева.

Вопль шарахнул по детдому и разорвался во всех комнатах.

Еще ничего не зная, но чувствуя по крику, что произошло страшное, взвизгнули в комнатах девчонки.

Гошка остался в четвертой один. Из-под одеяла, комком брошенного на Гошку, торчали худые ноги, и чуть задравшаяся рубаха оголяла впалый живот. Гошка уже ко всему был безразличен.

Тетя Уля, детдомовская повариха, привыкшая еще в крестьянстве относиться к смерти со скорбным спокойствием, прищипнула глаза Гошке. — Отмучился, горюн, — молвила она с протяжным вздохом и тут же стала соображать и прикидывать работу, какую требовалось сделать для покойника. Паника детдомовская не касалась ее дел и мыслей, как что-то малозначительное по сравнению со смертью.

Заведующий детдомом Валериан Иванович Репнин тихо вошел в комнату, постоял возле Гошки, опустив голову, зачем-то надел очки, потом снял их и как бы сам себе молвил: — Не дотянул ты, Воробьев, до парохода. Не дотянул… Тетя Уля всхлипнула по бабьей привычке.

Валериан Иванович постоял, оглядел всех.

Воспитательниц здесь не было — тоже куда-то схоронились. Чувствуя, что запутался, Валериан Иванович рассердился на себя и сделал ту непоправимость, которую уже никогда не мог простить себе потом: — Словом, всем завтракать и отправляться в школу.

Воробьева отвезут в морг и похоронят.

Вам бояться нечего. Думаю, так лучше. Считаю, так лучше.

Леонид Андреев «Предстояла кража »

И щенок глядел в сторону своими заплаканными глазками и дрожал.

— Ну, что мне с тобой делать?

Что? — с горечью спросил человек.

И, сидя на корточках, он бранил его и жаловался, что не знает, как быть; говорил о товарище, о деле, которое предстоит им ночью, и грозил щенку скорой и страшной смертью. И щенок глядел в сторону и молча дрожал. — А, дурак, пробковая голова!

— с отчаянием крикнул человек; как что-то противное, убийственно ненавидимое, подхватил маленькое тельце, дал ему два сильных шлепка и понес к дому.

— Смотрите! Смотрите! Вот идет человек, которому предстоит убийство, и несет щенка.

Смотрите! Смотрите на него! — Что же я с ним поделаю, если он не идет. Ведь нельзя же, на самом деле! — Смотрите! Смотрите! Ему красть, а он несет щенка!

Ему нынче красть, а он опоздает с паршивым маленьким щенком.

Кража краткое содержание по главам

Арина произнесла фразу: «Небольшое ранение, а смерть»Вслушиваясь в землю, женщина сказала: «Отдыхай. Я пойду. Но я приду к тебе, и там нас не разлучит вообще никто»«А все то, что осталось от него, лежало в сырой земле, окутанной травой, посреди нашей матушки России».

Обращаем ваше внимание, что это только краткое содержание литературного произведения «Пастух и пастушка».

Новая задача — нейтрализовать врагов из соседнего села, где находится единственная оставшаяся опорная точка. Проведя небольшой бой, взвод занял село, где вскоре и оказался командир всего фронта.

Ранее Борис так близко не смотрел на командующего, и ему было не по себе. Отец его много пил и гулял, в итоге бросил семью и уехал в город.

А мать Вити утонула в Енисее. Жизнь мальчика, в принципе, не отличалась от жизни других деревенских детей. В одном сарае был немецкий генерал, который, сделав суицид, застрелился.

Задача командующего — похоронить генерала, соблюдая все почести.Все солдаты вместе с Костяевым вернулись туда, где ночевали.

Эта ночь была событием — о войне они забыли и поддались страстной любви.Люся где-то услышала, что их взвод будет на хуторе около двух дней. Но приказ командира был такой: догнать остальных, ушедших неподалеку.

Кража краткое содержание по главам

Здесь живут самые разные дети, у каждого ребенка своя беда: умерли родители, кого-то бросили.

На ещё неопытного врача накатил страх не справиться с больными и нанести кому-нибудь вред.

Эта история произошла в Париже. В мире людей бездомным и брошенным собакам очень трудно выживать.

Их постоянно подстерегают опасности: сигналящие машины, бессердечные люди Произведения Фёдора Михайловича Достоевского «Белые ночи» повествует о молодом двадцатишестилетнем мужчине.

Помогите найти краткое содержание ьев Кража

Кража астафьев краткое содержание по главам Помогите найти повесть Кража Астафьева Краткое Астафьев еще пошуршала на стене, повторила снова: Но подъем есть подъем! Раз всем вставать, значит, всем вставать!

И вдруг гвалт разом оборвался, будто отсекли его острым топором.

Попик сдернул одеяло с Гошки Воробьева. Вопль шарахнул по детдому и разорвался во всех комнатах.

Астафьева х годов Лосева о символическом содержании литературного образаЗ.

Пермский период включает в себя и время краткого -но продуктивного Совсем короткий маршрут, и вот друзей уже окружают казённые стены детского дома. Упк рф ст Здесь совсем другой мир, во всем им незнакомый, но не таинственный.

Этот пересказ, возможно, скопирован с другого сайта и нарушает авторские права. По разным причинам оказались в нем дети.

Кассирша находится под следствием, а двое ее детей отправляются в детдом. Затем усилиями Толи Мазова и других ребят деньги были возвращены.

Краткое содержание Астафьев Кража для читательского дневника

Читать краткое содержание Кража.

Краткий пересказ. Для читательского дневника возьмите 5-6 предложений очаровательная поэма «Крестьянские дети», в которой говорится о том, что однажды в деревенскую сараюшку зашел охотник, который от усталости забылся сном Данный рассказ является автобиографичным. Рассказ был написан Мариной Цветаевой спустя три десятка лет после описываемых событий, в то время, когда она была на отдыхе в Германии вместе со своей нуждавшейся мамой Метаморфозы, или превращения – частый мотив античных мифов, чьи персонажи обращались то в звёзды, то в горы, то в растения. Трава-мурава — это цикл коротеньких рассказов, написанных Ф.

Абрамовым в период с 1955 по 1980 гг. Каждый из них мал по объему, но емок по содержанию.

В любой из миниатюр — небольшая история из жизни сибирской деревни.

Краткое содержание Кража Астафьева

Над своим произведением, а точнее, над рассказом «Кража» Виктор Астафьев упорно трудился целых четыре года.

Именно поэтому рассказ получился таким живым и поучающим. Все события разворачиваются в детском доме. Здесь живут самые разные дети, у каждого ребенка своя беда: умерли родители, кого-то бросили.

Дети не любят детский дом, для них это муки, от которых хочется поскорее избавиться. Дети, укравшие деньги, понимают и принимают вину, после того, как участковый решает допросить их. Так они снова оказываются в нелюбимом месте — в детском доме.

Можете использовать этот текст для читательского дневника Творчество Уильяма Сидни Портера, боле известного читателю под псевдонимом О.

Генри, занимает особое место не только в американской, но и мировой литературной сокровищнице.

Кирила Троекуров – это важный человек. Один из его соседей – Андрей Дубровский.

У него есть сын, его зовут Владимир. У Кирилы есть дочка Маша. Барин надеется поженить молодых.

В американском городе будущего жил пожарник Гай Монтэг. Команда, в которой служил тридцатилетний Гай, не тушила пожары.

У неё были другие обязанности: пожарные сжигали книги и дома, в которых они хранились. Во сне Обломов видит себя в разные периоды своей жизни. Вначале описывается жизнь в родной деревне Обломовке.

Деревня описывается как спокойное место, которое может принести умиротворение и уют Час быка — это фантастический роман о том, как может складываться наше далекое будущее.

Ефремов постарался представить будущее нашей планеты и всего населения.

Книга Кража

Ночью умер Гошка Воробьев.

— Волоки! Спиной по полу! Запор-р-рю каналью!

— опять рявкнул Попик киношным голосом и приосанился даже. — Воды на него! Из графина! — Велосипед поставить!

— просунул голову в дверь житель соседней комнаты Паралитик. — Сразу вздыбает! А чего Воробей спит? Опять ему привилегия?! И вдруг гвалт разом оборвался, будто отсекли его острым топором.

Попик сдернул одеяло с Гошки Воробьева.

Вопль шарахнул по детдому и разорвался во всех комнатах.

Еще ничего не зная, но чувствуя по крику, что произошло страшное, взвизгнули в комнатах девчонки. Гошка остался в четвертой один.

Из-под одеяла, комком брошенного на Гошку, торчали худые ноги, и чуть задравшаяся рубаха оголяла впалый живот. Гошка уже ко всему был безразличен. Тетя Уля, детдомовская повариха, привыкшая еще в крестьянстве относиться к смерти со скорбным спокойствием, прищипнула глаза Гошке.

— Отмучился, горюн, — молвила она с протяжным вздохом и тут же стала соображать и прикидывать работу, какую требовалось сделать для покойника.

Паника детдомовская не касалась ее дел и мыслей, как что-то малозначительное по сравнению со смертью.

Заведующий детдомом Валериан Иванович Репнин тихо вошел в комнату, постоял возле Гошки, опустив голову, зачем-то надел очки, потом снял их и как бы сам себе молвил: — Не дотянул ты, Воробьев, до парохода.

Не дотянул… Тетя Уля всхлипнула по бабьей привычке. Валериан Иванович опустил руку на ее плечо: Видя, что у него побледнело межбровье, и бледность пошла по всему лбу, и что он снова лезет в карман и начинает вынимать футляр с очками, тетя Уля пришла ему на помощь: — Идите с ребятами управляйтесь, а здесь дело бабье, — и кротко вздохнула: — Родить, хоронить да ранетых и обиженных оплакивать — наша женская работа.

Господи, прости раба Твово малово, новопреставленного. Под ручеистый, нервущийся говорок тети Ули, в котором ее женские мысли и мимоходные точные распоряжения смешивались с молитвами, Репнин вышел, тихо притворив дверь. Ребят в коридоре не было. Все они толпились в столовой, кто в чем.

Валериан Иванович постоял, оглядел всех. Воспитательниц здесь не было — тоже куда-то схоронились.

Чувствуя, что запутался, Валериан Иванович рассердился на себя и сделал ту непоправимость, которую уже никогда не мог простить себе потом: — Словом, всем завтракать и отправляться в школу. Воробьева отвезут в морг и похоронят.